Что посмотреть в Узбекистане: Самарканд

25 июня 2018

С Самарканда для большинства гостей начинается знакомство с Узбекистаном. Он — та самая открытка, та самая приманка, которая цепляет и не отпускает. Когда я ехала сюда, я знала только одно лицо Узбекистана — вот это, самаркандское, а оказалось, что у страны — тысячи лиц, в каждое из которых можно влюбиться.

Слава Самарканда как жемчужины востока, как города, наполненного, будто шкатулка, драгоценностями, переливающимися золотом и лазурью, связана с именем Тамерлана или Тимура. Как бы его ни называли, все имена — разновидность персидского имени Тимур Ланг, Тимур Хромой. В юности Тимур (он родился в 1336 году) упал с лошади и повредил ногу, так что эта кличка навсегда прилепилась к его имени. Тимур, величайший полководец мира, мечтал о воссоздании империи Чингисхана, но, в отличие от него, не всегда оставлял после себя выжженную землю, а, напротив, многим городам на Шелковом пути помог вернуть свое былое великолепие. Лучших мастеров, встреченных им в своих походах, он отправлял в Самарканд. Заказчиком и прорабом своих грандиозных и невероятно быстрых даже по нашим временам строек Тимур был сам.

1. Обсерватория Улугбека, внука Тимура, построенная в 1424 году, заслужила славу самой продвинутой, передовой, большой и прекрасной обсерватории своего времени. Чем занимался Улугбек? Ну, например, подсчитал длину года, разошедшись с самыми точными измерениями новейшего времени на каких-то 25 секунд. Он был точнее, чем Коперник! На фото — фасад обсерватории. Он, конечно, новый. А вот внутренности комплекса, часть громадного секстанта, сохранились, несмотря на века.

2. Моего образования и школьного курса астрономии (или его как раз отменили в тот год, когда я училась в 8 классе?) не хватило для того, чтобы сообразить, как и что тут работало. Слушая о том, что множество веков назад люди сконструировали точнейшие измерительные приборы и устройства, позволявшие вычислять расположение планет, я поглядывала в свой айфон с мыслью «я просто нажимаю на эту маленькую кнопку» и размышляла о том, что я не знаю даже, как работает компас (кроме того, что в телефоне) и о том, благом или вредом оборачивается для нас прогресс… Удивителен мир неграмотного! За это я люблю путешествовать — всегда есть шанс почувствовать себя неучем и узнать что-то новое.

3. Тимур похоронен в Самарканде, вот в этом мавзолее Гур-Эмир. Он умер в 1405 году; все века, прошедшие с момента его смерти и захоронения вот тут, под нефритовой плитой, люди помнили о том, что могилу полководца вскрывать нельзя ни при каких обстоятельствах — быть беде. В июне 1941 потревожить Тимура пришло в голову Сталину — для исследований. Живущие вокруг мавзолея самаркандские старцы, когда увидели строительную технику, предупредили строителей о том, что ничего хорошего ждать не стоит. Рабочие, естественно, боялись больше живого Сталина, чем мертвого Тимура. Могилу вскрыли, спровоцировав подтопление… Но это была не та беда. Через 2 дня Гитлер напал на Советский союз. Перезахоронен Тимур был в ноябре 1942 года, накануне решающей битвы за Сталинград. Говорят, его мощи Сталин велел на вертолете пронести над Москвой, отводя беду…

Не знаю ни одного туриста, которому бы в Самарканде не рассказали это историю. Восток!

4. Стоя у Гур-Эмира и разглядывая невероятные переливы лазури, лабиринты цветочных орнаментов, круглобокие купола, на которых — всюду жизнь! — прорастает трава, на стройные минареты, я думала о том, как же здорово, когда сбываются мечты.

5. Реальность, которая превзошла все ожидания — это Узбекистан. Когда я ехала сюда, я знала только одно его лицо — это, самаркандское. А потом оказалось, что у страны — тысячи лиц, в каждое из которых можно влюбиться. Их я увидела позже — в Бухаре и в Хиве.

6. Меня спросили недавно, почему, если я всю жизнь мечтала об Узбекистане, я тянула столько лет? Ответить могу только одно — всему свое время. Каждая встреча в том путешествии, каждая минута были, как я сейчас понимаю, частью единого целого. Целого, в котором я вижу новый этап своей жизни. Кто бы знал, что частичка меня найдется не в Италии, не в Словении, где я дописываю этот пост, и не в Нью-Йорке, а где-то между Самаркандом и Хивой!

7. О майолике я вам уже немного рассказывала здесь. Такие панно расписывались целиком красками с добавлением кобальта, которым богата эта местность. Нарезка — не четкими равносторонними элементами, а вразбивку для того, чтобы мы, смотря на панно, видели картину целиком, а не обращали внимание на стыки.

8. Я была немало удивлена тому, что в Узбекистане достаточно сложно найти в продаже майликовую плитку. Я вспоминаю, например, Италию, Амальфи, где можно купить хоть крошечный декоративный элемент, хоть огромный стол, и удивляюсь. Лишь в Хиве, да и то не везде, я видела в продаже керамическую плитку. Посуды — полно, а декоративной керамики нет. Интересно, для реконструкций последнего времени используют плитку, произведенную в Узбекистане? Если да, то почему ее не предлагают туристам?

9. Когда я зашла внутрь мавзолея Гур-Эмир, у меня в глазах были слезы. Неужели я вижу это сама, своими глазами? В последний раз я так ошарашена была встречей с Нью-Йорком. Вас могут подобные вещи вывести из равновесия? На меня всегда производит впечатление музыка, многие картины и вот такое совпадение ожиданий и реальности. Я тот самый человек, который рыдает в музеях, в театрах и на ледяном нью-йоркском ветру в самые счастливые моменты своей жизни.

10.

11. Справедливости ради скажу, что все это великолепие — плод современной реставрации. Самарканд сияет, как медный чайник, отражая солнце и вспышки камер туристов. К реставрации объектов здесь у общественности и ученых есть вопросы. Не погружаясь в миллионы мнений, скажу, что Самарканд, несмотря на всю свою безупречную, открыточную, такую ожидаемую и предвосхищаемую красоту, не оказался для меня местом силы в Узбекистане и не стал самым красивым городом страны. Первенство я, несомненно, отдаю Хиве. Поэтому свои рассказы я заканчиваю, а не начинаю Самаркандом.

12. Более того, мне не удалось увидеть Самарканд как город. Будучи очарованной мозаиками и золотом, я очень хотела почувствовать вокруг всех этих величественных монументов жизнь. Увы. Старого города в Самарканде, в отличие от Бухары и Хивы, не сохранилось. Набор широких проспектов, несколько зеленых бульваров, широкие прогулочные зоны от памятника к памятнику — вот и все. Может быть, мне не хватило времени.

13. Но это нисколько не умаляет величественности самаркандских мавзолеев и медресе. Поедете в Самарканд — обязательно заложите время на прогулку ночью для того, чтобы увидеть, как хороши светящиеся резные фасады под невероятно темным и звездным небом Узбекистана.

14. Ну и туристов ночью, конечно, нет. Я бы все пропустила — если бы не приятная случайность. Хотя нет, все в Узбекистане было неслучайно.

15. Первый взгляд на площадь Регистан — и у меня снова захватывает дух. Как на картинке! Сходите на открытую сейчас в Третьяковской галерее замечательную выставку Василия Верещагина, где собрано огромное множество его работ, и посмотрите на то, как выглядел Регистан во время Василия Васильевича. Верещагин пишет Регистан, где располагалась, конечно, базарная площадь, наполненным людьми в ярких одеждах, пишет его не умиротворенным и благостным, а наполненным злостью, гневом, любопытством, смешанным со страхом. Сначала взгляд останавливается на нежной красоте куполов, на пастельных, мирных оттенках неба, на восточной красочности толпы, а уже потом замирает шестах, увенчанных головами врагов…

17. Создание ансамбля площади Регистан связано с Улугбеком. Будучи величайшим ученым, он был еще и прекрасным учителем. Медресе Улугбека, которое вы видите на фотографии, задумано им как учебное заведение, место встречи и работы со студентами. Его закончили в 1420 году; акцент здесь, как в большинстве исламских школ Центральной Азии, сделан на симметрии, которая лично меня завораживает. Внутри — заросший тутовником правильной формы двор, кельи студентов, расположенные на двух этажах и обрамленные стрельчатыми арками. И всюду — пестроцветье мозаик.

18. А теперь представьте, что все это в 15 веке построили за 3 года! За 3 года! Вспомните, сколько, например, шла реконструкция Большого театра… И несмотря на то, что строили быстро, медресе Улугбека сохранилось лучше всех остальных зданий на площади.

19. Медресе, стоящее рядом, фронтально, если смотреть на Регистан со смотровой площадки, — это медресе Тилля Кари или «Позолоченная школа». Несмотря на то, что крыша у нее совершенно плоская, при взгляде изнутри создается иллюзия купола.

20.

21.

22. Напротив медресе Улугбека — медресе Шердор или «Школа со львами», которое строили уже не 3 года, а целых 17 лет.

23. На фасаде — два тигра. Как же так, скажете вы, почему школа-то со львами? И вообще, в исламе же запрещено изображение животных? Одна из версий, по-восточному мудрая и хитрая, гласит, что архитекторы так отвергли все обвинения: если тигры изображают львов, то как можно утверждать, что они на самом деле тигры и вообще живые существа?

24. Когда я впервые увидела Регистан, площадь была полна туристов. Несмотря на то, что дух у меня, конечно, захватило, мне невероятно хотелось оказать тут совершенно одной. Я вернулась на площадь в половину пятого утра. Солнце еще не встало, вокруг не было ни души. На ступенях спала бродячая собака, в пышных кронах тутовника щебетали, просыпаясь, птицы. Тишина, безветрие. Я встала в самый центр площади, между тремя фасадами, закрыла глаза. «Девушка!» — услышала я сзади. «Откуда гости?» Молоденький полицейский явно не ожидал меня увидеть. А вот я-то его как раз и ждала. Короткие переговоры, обсуждение условий (спасибо, меня заранее проинформировали обо всем!) — и уже во внутреннем дворе медресе Улугбека. Совершенно одна. Впрочем, там было даже не заперто — Узбекистан.

25. Рассвет, который я встретила на площади Регистан, не был самым красивым в моей жизни. Солнце и небо решили не спорить с красотой, созданной руками человека. Я их понимаю — как спорить с Регистаном? Никак.

26.

27.

28.

29. Такое утро совершенно точно стоит того, чтобы не выспаться! Для полного счастья мне не хватило только кофе — с ним в Узбекистане беда. Да и не работает ничего в такое время.

30.

31.

32. А вот так внутри днем — бойкая торговля на каждом уголке. Еще в пятом веке путешественники, попадавшие на территории, которые занимает сейчас Самарканд, замечали, что все здесь — торгуют. Мальчиков с самого маленького возраста воспитывают как прекрасных торговцев, обучая всем хитростям ремесла. Тогда здесь была столицей Согдийского королевства, а согды были искуснейшими продавцами, основавшими торговые колонии в Азии и контролировавшие торговые пути от Черного моря до Шри-Ланки!

33.

34. Медресе Тилля Кари изнутри — калейдоскоп лазури и золота. Цвет февральского вечернего неба — так я называю этот оттенок синего. Не знаю, откуда тут, в Самарканде, знают, каким было небо в феврале в Самаре в моем детстве.

35. Этот кадр наглядно демонстрирует, в каком состоянии были медресе до начала реставрационных работ. К началу завоевания русскими Бухарского эмирата все три медресе, за которыми никто толком не следил, были в аварийном состоянии. Советские власти впоследствии старались вернуть Самарканду былую славу — может быть, даже чересчур.

36. Так выглядит Регистан ночью. Ресурсов на подсветку власти не жалеют — и правильно делают.

37. Несколько раз в месяц здесь, на площади Регистан, проходит лазерное шоу. Я его не видела, но, говорят, очень красиво.

38. То, что меня очень удивило в Узбекистане помимо тех 10 пунктов, о которых я вам уже рассказывала здесь, — то, как много по стране путешествует самих узбеков. В каждом религиозном комплексе вы встретите не одну группу туристов-паломников из отдаленных районов страны. Мавзолей Шахи-Зинда — не исключение.

39. Шахи-Зинда — комплекс мавзолеев самаркандской знати, датированный 14-15 веком. Мавзолеев сохранилось 11 штук, при раскопках, однако, были обнаружены и остатки более ранних построек. Шахи-Зинда — единственный в Самарканде памятник, в котором, включая культурные напластования Афрасиаба, древнего города, располагавшегося частично на территории современного Самарканда, отразилась его почти 25-вековая история.

40. Шахи-Зинда — тихое, умиротворенное, наполненное благодатью место, лазоревый символ лучшего мира, на существование которого многие из нас надеются.

41. Узбекистан меня завораживает танцем орнаментов — казалось бы, столько разнородных элементов, но все они как по волшебству образуют единую картину, в которой нет ни одной лишней детали. После возвращения я купила себе несколько книг о декоративно-прикладном искусстве страны и теперь погружаюсь в мир орнаментов и цвета. И жду новой встречи!

42.

43. В Узбекистане на каждом шагу вам покажут какой-либо объект, отвечающий за исполнение желаний: колодец со святой водой, старое дерево… В Шахи-Зинда за исполнение желаний отвечает вот эта лестница — поднимаясь, нужно пересчитать ступени, спускаясь — счет повторить. Если цифры совпали, ваше желание сбудется. Я никогда в загадывании желаний не участвую — боюсь проиграть в матче с судьбой.

44. Еще говорят, что те, кто посетит комплекс дважды, искупит свои грехи и будет прощен. В частности, наверное, и поэтому сюда приезжает множество местных.

45. В Википедии можно посмотреть на очень интересные фотографии Прокудина-Горского, сделанные сто лет назад. Удивительно, насколько те снимки раздвигают наше представление о том, каким был мир век назад, ну или даже переворачивают его. Наполненные солнцем и цветом фото невероятного качества и четкости показывают также, что реставраторам было, на что опереться в своей работе.

46.

47.

48.

49. Основным мавзолеем здесь считается могила двоюродного брата пророка Мухаммеда и его ближайшего сподвижника Кусама ибн-Аббаса. «Шахи Зинда» в переводе с персидского — живой царь, как ибн-Аббаса называли. Он проповедовал здесь, на территории современного Самарканда, и был обезглавлен зороастрийцами во время молитвы в середине 7 века.

50. Вглядитесь в этот купол! Как будто в нем соединились разные исторические пласты! Когда поеду в Узбекистан в следующий раз, хочу найти человека, который расскажет мне все-все про вопросы реконструкции объектов. Ну а я расскажу вам.

51.

52.

53. Те маленькие приметы повседневной жизни, которые мне удалось в Самарканде рассмотреть, я собрала на этих снимках. Множество старых советских машин — это Узбекистан. Автомобиль тут не роскошь, а средство передвижения себя и всего, что может пригодиться в хозяйстве, от вязанок травы для корма скота до старых кресел. Когда путешествуешь по стране, видишь бесконечное количество автосервисов: видимо, вся эта рухлядь регулярно ломается. Надеюсь, найдется кто-нибудь предприимчивый и сделает туры по Узбекистану на наследии советского автопрома.

54. Встретить ишака в Самарканде проще простого. На таких приезжают из пригородов сборщики мусора. В свое первое утро в стране я подошла к окну отеля: раннее утро, спешащие в школу девочки в белых блузках и черных юбках и мальчики в костюмах, взрослые дамы с неизменными зонтиками, несколько автомобилей… На обочине — куча мусора. Последнее впечатление ушедшего дня — богато подсвеченные медресе и мавзолеи, с которыми резко контрастирует такая прозаичная картина. Я стою у окна, размышляя, снимать ли мусорную кучу или же делиться стоит только красивым. Отворачиваюсь все же за камерой, а когда возвращаюсь к окну, вижу мусоровоз и дворников. Это была не стихийная куча, а сложенный в одно место и готовый к уборке мусор. В Узбекистане очень чисто — я вам уже говорила.

55. Мельком удалось увидеть частичку рынка. Курицу на суп можно купить свежайшую! Последний раз такую продажу я видела в итальянской Умбрии.

56. Торговали у обочины чем-то сладким. Вернусь — попробую!

57. Собирают шелковицу. Все узбекские города засажены тутовником — в конце мая как раз созревает белый. Сладкие и чуть пряные ягоды можно есть прямо с дерева — если дотянешься, конечно. Узбекские семьи собирают его на продажу — раскладывают на земле простыни, раскачивают ствол, а потом ссыпают ягоды в ведерки.