Музыкальный уикенд в Перми

На восьмой год существования Дягилевского фестиваля в Перми я наконец-то до него добралась. Оратория Артюра Онеггера «Жанна на костре» в постановке Ромео Кастеллуччи, мастерство Теодора Курентзиса и его команды и сам город произвели на меня неизгладимое впечатление. Стоит ли лететь в российскую провинцию за искусством? Рассказываю в этом посте!

1. В Перми я побывала впервые. Я вообще достаточно мало была в российских городах, к сожалению. Пользуясь случаем, скажу, что если вы представляете отель, интересный культурный или гастрономический проект в провинции и хотите, чтобы я о вас рассказала, — напишите мне на d.sirotina@gmail.com.

Аэропорт в Перми порадовал. Его только что открыли, получилось современное, светлое и достаточно удобное здание. Первое, что видишь и слышишь в зале прилета — рояль. Здорово!

2. Очень хорошая идея — иметь в аэропорту стенды, рассказывающие туристу, куда он вообще попал и чем можно в окрестностях заняться. Я про Пермь не знала практически ничего, так что с интересом выяснила, что некоторые из объектов, о которых я слышала, например, плато Мальпупунёр, находятся на территории Пермского края. В следующий раз попробую заложить больше времени на город и окрестности.

3. Гостиниц в Перми много, но международных сетей в городе фактически нет, пятизвездочных отелей, понятное дело, тоже нет. Я остановилась в итоге в гостинице «Евротель» — чистой по отзывам и рядом с театром. Для тех 6 часов, что я в ней в общей сложности провела, — нормально.

4. Мне было интересно посмотреть на Пермь в первую очередь как на город, в котором работает один из лучших дирижеров мира, Теодор Курентзис. Я предполагала, что масштаб города с масштабом его таланта не соотносятся, но не представляла, насколько. Пермь — довольно большой (больше миллиона человек), довольно близкий к Москве (меньше 2 часов полета), достаточно запущенный город, которым, по-моему, никто не занимается. Однако, благодаря энтузиазму местных жителей здесь есть не только музыка мирового уровня, но и какое-то количество интересных музеев, магазинов, баров и пабов. На фото — символ города. Разглядеть сможете также дырявый асфальт (он по всему городу такой) и бестолковое благоустройство.

5. Мне очень повезло с погодой. Прогноз обещал +10 и дождь, но на самом деле было сухо, не очень холодно и даже немножко солнечно. Вот такой красивый бульвар проходит в Перми по центру одной из главных улиц.

6. Удачная задумка — «Зелёная линия». Это главный пешеходный маршрут Перми, который объединяет в себе ключевые исторические, культурные и архитектурные объекты города. Для тех, кто приехал на короткое время и гуляет без гида, — очень удобно. На важных точках маршрута установлены стенды с информацией на русском и английском. Классная идея, которая не требует особых финансовых затрат.

7. Приметы прошлого.

8. Очень классное панно на фасаде Центрального выставочного зала. Внутри — интересная экспозиция «Песнь песней» с платьями, плетеными из нитей, реализованная, как я поняла, при поддержке Max Mara. Еще в Перми работает весьма продвинутый Музей современного искусства и художественная галерея с уникальной экспозицией пермской деревянной скульптуры. Знали о такой? Я не без интереса выяснила, что русская православная церковь запрещала объемные изображения святых, однако, пермские священники закрывали на это глаза.

9. Вид на центр города. Все беды российских городов сразу — провода, разномастные балконы, кондиционеры… Купеческой архитектуры в Перми сохранилось куда меньше, чем, например, в Самаре. С визуальной точки зрения Пермь показалась мне городом очень бледным, разномастным, неузнаваемым.

10. Набережная Камы. Говорят, здесь недавно была реконструкция. Кроме относительно нового асфальта и лавочек я никаких признаков ее не обнаружила.

11. Между двумя частями променада проходит железная дорога.

12. Благоустройство на уровне недорогой дачки. И это один из старейших городских скверов!

13. Самая знаменитая пермская картинка — инсталляция «Счастье не за горами». Она была создана художником Борисом Матросовым для ландшафтного фестиваля в Москве, в 2009 году оказалась в Перми в рамках одного из городских мероприятий и стала в итоге новой достопримечательностью города. Засветилась у Канье Уэста и в фильме «Географ глобус пропил». Стоит на постоянно подтопляемой и потом неважно благоустроенной части набережной.

14. Точно ли счастье там?

15. Пермский порт. Судя по публикациям в прессе, дела у него совсем плохи. Прилегающие территории освоили хипстеры и открыли на берегу Камы гастрономическое пространство «Гастропорт». Поесть мне там не удалось в связи с проводившимся мероприятием, но я запомнила, что главный летний напиток в Перми — глентвейн. Да, именно так.

16. Недавно отреставрированное здание железнодорожного вокзала Пермь I. Эта станция была первой на уральской железной дороге! Историческое здание вокзала открыли в конце 19 века. Сейчас внутри все еще идут работы.

17. Памятник танку-паровозу 9П, его выпускали до конца пятидесятых.

18. «Выйди на улицу, верни себе город» — строчки из песни белорусской панк-группы Contra La Contra. Нет, я этого не знала, прочитала в сети. Строчки актуальные — на улицы Перми (не одной Перми, но и большинства наших городов) выходить, полагаю, большую часть года не хочется.

19. Глаз, тем не менее, нет-нет и да и цепляется за что-то красивое. Если показывать Пермь в деталях, то сложится впечатление визуально богатого города. А уж если все привести в порядок и отреставрировать, получится красивый, удобный и зеленый город.

20. Ух, какая лестница!

21. Одно из самых красивых зданий — дом Мешкова, сейчас — Пермский краеведческий музей. Мешков был меценатом, предпринимателем и богачом — именно поэтому он мог позволить себе такой особняк, стоящий практически на берегу реки.

22.

23. Но большая часть Перми (как и множества других российских городов) выглядит примерно вот так.

24. И как в любом российском городе девушки, несмотря на недружелюбную среду, сохраняют страсть к нарядам и каблукам.

25. Красивая кладка и изящная ограда в стиле ар-деко. И такое состояние! Это самый центр, рядом с оперным театром. Задний фасад его, кстати, покраски так и не дождался…

26.

27. Машина времени! Это тоже самый центр.

28. Одна из центральных улиц. Классно, что в городе платная парковка! В Самаре такого нет.

29. Граффити. И Uber на «Ладах».

30.

31. Приятное место, чтобы пропустить пару бутылочек пива.

32. Красивый дом с куполом-шишкой.

33. Дягилевский фестиваль в Перми проходит не просто так: именно здесь Дягилев жил вместе с отцом в 1880-х годах. Сергея Дягилева вы знаете как импрессарио и того самого человека, который был двигателем русского искусства и в России, и за его пределами в начале двадцатого века. Журнал «Мир искусства», невероятное количество художественных выставок (кстати, именно при Дягилеве выставочные залы превратились из густо завешенных работами пыльных комнат в светлые пространства, где у каждой картины было свое, тщательно продуманное место, фон и сопровождение), успех «Русских сезонов», определивших не только балетные и музыкальные настроения начала века, но изобразительное искусство и даже моду того времени… Это все Дягилев, уникальный посол русской культуры. После отъезда семьи в Петербург здание занимал банк, а потом — гимназия, работающая до сих пор и носящее имя Дягилева. В доме открыт небольшой музей и концертный зал. В субботу, третий день фестиваля, никого, кто мог бы рассказать о Дягилеве, истории дома и музее на месте не было. Дверь мне отперли, были мне рады, но ни аудиогида, ни какого-то путеводителя в помощь не было. Даже вывески на здании нет! Таксист и тот не знал, где вход: оказалось, что там же, где и вход в старый корпус гимназии. Отсюда совет: созвонитесь с музеем (если найдете телефон и вам по нему ответят) заранее.

34. По совету подписчиков (в Инстаграм мне надавали множество советов) я посетила магазин пермских дизайнеров Polytope. Какая классная идея! Город — это ведь не только улицы и здания, это еще и люди и весь объем их интересов и деятельности. Многое здесь мне понравилось, цены на некоторые вещи показались несколько завышенными (что не редкость и вполне объяснимо в случае российских марок). Будете в городе — не пропустите! Во время фестиваля для гостей — небольшая, но приятная скидка.

35. Находится магазин вот в такой колоритной подворотне, в кластере «Старокирпичный переулок». Одно из самых милых мест в городе, настоящая такая Пермь!

36.

37. Чуть подальше обнаружился винтажный магазин Utopia. Таких низких цен я никогда не видела! Я купила мужской пиджак Dolce&Gabanna за 800 рублей. Подкладка у него, конечно, абсолютно дырявая, но это и есть шик. Трэш-шик, очень по-пермски.

38. Отличный книжный магазин «Пиотровский» в том же здании. Глядите, какая печь! Здорово, что ее сохранили!

39. Меня очень удивил и порадовал концепт-стор Place. Настолько небанальный выбор марок и фасонов, как здесь, сложно представить даже в Москве, не говоря уже о Перми. Кроме бренда David Koma (Давид — лондонский дизайнер грузинского происхождения, возглавляющий дом Thierry Mugler и одевающий кучу звезд, включая Иванку Трамп) я не встретила ни одного знакомого названия. Кто покупает сорочки по 50 тысяч в Перми и полупрозрачные костюмы по 80?

40. Наверное, те же люди, что и ароматы Теодора Курентзиса по 25 тысяч за флакон. Аромат сделан парфюмером Винсентом Микотти в рамках сотрудничества с нишевым швейцарским домом YS-UZAC. Я прочитала интервью Теодора о создании первого аромата этой коллаборации: он явно человек, который точно знает, чего хочет, при этом разбирается в вопросе и нишевых запахах. Люблю таких людей. О втором аромате, который мы с мужем купили в коллекцию (редко удается совместить любовь к парфюмам и музыке!) информации мало. September Country — запах сена, лесной хвои, солнца. Я его пока не разносила, так что о впечатлениях, может быть, напишу позже. Представлен аромат только в Place в Перми.

41. Когда я говорю о пермском трэш-шике, я не шучу. Мне кажется, это можно сделать туристической фишкой. Взять хотя бы интерьер кафе Staff Only — ни одной ровной поверхности, все шершавое, старое, харизматичное, будто бы Берлин какой-нибудь. Кофе, правда, неважный.

42. Еще одно трэш-шик место (нет, я не специально их выбирала!) — гастропаб Young Fathers. Неплохо, но то, что цыпленка запекут вместе с майонезом, я не ожидала. Ну да ладно. Несмотря на то, что в городе масса проблемных мест, приятно провести тут денек, если ты прилетел в театр, вполне можно, в особенности, если погода не подведет. Я думала, что Пермь окажется гораздо хуже.

43. А вот собственно и Пермский академический театр оперы и балета. С 2011 года его художественным руководителем является Теодор Курентзис. Курентзис — крупнейший оперный дирижер мира, звезда, талантливый музыкант с очень четким, ясным, небанальным и потому особенно интересным взглядом на музыку. Каждый его концерт в Москве — сенсация, билеты разлетаются за час, женщины визжат в консерватории, а зал, кажется, того и гляди лопнет по швам. Шестая симфония Малера, которую Теодор с окрестром играли в Москве 2 года назад, 2 июля 2016 года, была лично для меня одним из самых ярких событий не только музыкальной, а всей моей жизни. Я помню как вышла из зала (на бис была «Саломея» Штрауса, вишенка на торте, рвущая в клочья то мелкое, что осталось целым после Малера) без слез (а я любитель поплакать в опере и на концертах), без слов и без возможности произнести хоть слово. Так и молчала час и заговорить смогла, по-моему, после третьего бокала шампанского.

Феномен популярности Теодора Курентзиса — не только в его музыкальном даре. Я как-то читала занятную книжку «Маэстро миф», посвященную появлению, становлению и расцвету профессии дирижера, в которой автор прослеживает судьбы культовых дирижеров двух веков от Ганса фон Бюлова до, скажем, Саймона Рэттла, и касается, в частности, вопроса о том, почему среди дирижеров практически нет открытых геев, темнокожих и вообще не белых (Зубина Мету в расчет не берем) и женщин (за редким исключением). А все потому, что статус рок-звезды дирижер приобрел в Штатах, где оркестры существуют на спонсорские деньги богатых предпринимателей, а фонды, распределяющие эти деньги, управляются женами этих самых богачей. А женщина, ясное дело, хочет видеть за пультом белого, гетеросексуального мужчину. А если он еще молодой!

Курентзису популярность в кругах силиконовых и не очень московских женщин сделал, в частности, русский Vogue. Дамы эти сметают билеты за минуты, приходят на концерты очень нарядными, постепенно учатся не хлопать между частями симфоний, но иногда срываются на визг. Теодор же при этом увещевает их (ну, всех, на самом деле) слушать концерт, убрав телефоны в сумку, и, вместо того, чтобы играть что-нибудь легенькое и радостное, вальсы какие-нибудь, бомбардирует публику самыми острыми, самыми сложными, самыми проблемными и самыми странными произведениями мировой музыки. Молодец! А мог бы просто махать палочкой под магнитофон с тем же успехом.

В Пермь же мы с мужем прилетели на постановку оратории Артюра Онеггера «Жанна на костре».

44. Я долго думала, что надеть, в итоге решила, что Chanel не подведет. Этот костюм из джерси, сделанный в семидесятых, я купила в Берлине. Увидела — и влюбилась. В нем идеально все — каждая пуговка, каждая манжета, каждая полоска. Шанель приехала в гости к Дягилеву — так я подумала.

45. Пермский театр мне очень понравился. Небольшой, камерный, нарядный. На радость московской публике в буфете наливают аж Moet&Chandon.

46. Зал был битком. Это был третий вечер фестиваля, третий вечер «Жанны на костре», второй вечер на фестивале для Курентзиса. Открытие совпало с открытием чемпионата мира, поэтому, говорят, в этом году не было светским. Потом накалу светскости помешал, вроде бы, Арт-Базель и десятилетие выставочного центра Garage, а так на Дягилевский фестиваль прилетают все, включая Абрамовича. Борт, который я видела в аэропорту Перми, вроде бы тот, на котором прилетел Ромео Кастеллуччи, режиссер постановки.

Билеты на фестиваль не в пример дешевле московских — я сидела в первом ряду, в метре от маэстро, заплатив 6 тысяч рублей. Для Перми это дорого, для Курентзиса по московским меркам — даром.

47. А теперь я передаю микрофон умной части нашей семьи, мужу.

Если вам лень читать, то скажу, что постановка — восторг. Динамичная, напряженная, смотрится на одном дыхании, в ней нет ни одной лишней детали, я бы сказала, что она безупречна и со сценической, и с актерской, и с музыкальной точки зрения. То, что делает Курентзис в Перми, — это невероятное чудо. Если у вас будет возможность, не упускайте шанса слетать на представления.

Дягилевский фестиваль открылся постановкой «Жанны на костре» Ромео Кастеллуччи. Это, с одной стороны, легко читаемый текст, при этом напряженно интеллектуальный, но ни в коей мере не лишенный непосредственности.

Кастеллуччи не интересует ни исторический, ни политический контекст истории Жанны д’Арк – его более интересует опыт трансгрессии, в котором отдаленная мифологизированная история получает релевантное для зрителя человеческое измерение.

Именно поэтому еще до начала исполнения оратории зритель видит сцену во французской школе для девочек. Именно она создает композиционную раму: ей произведение открывается, и ей же заканчивается.

Прохладный, зимний или осенний, день во Франции сороковых-пятидесятых. Действие явно происходит не позднее 1959 года, когда во Франции было введено совместное обучение. Временная локализация принципиальна, поскольку вписывает постановку в интерпретационный контекст релевантного для времени театра абсурда и экзистенциализма.

В школе для девочек заканчиваются уроки. Наступает вечер и в класс приходит разнорабочий, чтобы убрать его.

Сначала уборка идет своим рутинным чередом, затем стройный символический порядок постепенно открывается бессловесному Реальному:  сначала рабочий складывает стулья (привет, Ионеско!) неаккуратно, затем швыряется ими, затем крушит классную комнату, вскрывает пол и начинает рыть землю.

Абсурд происходящего не только децентрирует восприятие зрителя, но и высвечивает многомерность отчуждения в капиталистическом порядке – рабочий отчужден от средств производства, от собственных желаний, от собственного я.

По итогу предваряющей жанровой сцены рабочий превращается в Жанну д’Арк.

Дальнейшее сюжетное развертывание оратории можно читать и как сон школьного рабочего, как продукт перевернутой проекции символического в воображаемое, и как трагедию с глубоким освободительным потенциалом.

При этом хор и солисты не находятся на сцене — они занимают места в амфитеатре и на балконах зала, голоса звучат оттуда. Действующие на сцене герои не поют — разговаривают. Именно это позволило Курентзису привлечь к работе не оперных, а драматических исполнителей. 

Юнгианский пласт постановки с буквализированными архетипами на сцене, однозначно, присутствует, однако, пропустим его в интересах рассмотрения трагического жанрового кода.

Трагедия, по мысли Беньямина, заключается в том, что трагический герой приносит в старый мир новый закон – ровно как Антигона виновна в том, что она хоронит Полиника, предавая ценности рода в пользу ценности семьи, Жанна виновна в объединении Франции и – серьезнее того – в непосредственности, индивидуальности, которая противопоставлена мертвой гелертерской религиозной букве.

Развертывающееся действие оратории представляет собой, можно сказать, дотрагическое в трагедии — ритуал перехода: поэтому Жанна мажется зеленкой, сбрасывает одежды – и в итоге умирает для прежней жизни.

Пространство сцены становится мифологическим: в нем в своей логике леви-строссовских взаиморасположений существуют объекты (гипертрофированных размеров меч, дышащая лежащая на боку полноразмерная искусственная лошадь, бурбонская лилия, выцветший французский триколор). Эта мифологическая логика делает театр Кастеллуччи театром не узнавания уже знакомого, а театром участия – зритель вынужден всматриваться, думать, придавать смысл мифологическим объектам на сцене.

Действие максимально материально, телесно, а роль Жанны сыграна Одри Бонне на пределе эмоциональности. Жанна в своей смерти экстатически преодолевает условности обстоятельств, открывая новую правду освобождения, новую этику и новую религиозность. В финале на занавесе в стилистике титла на православных иконах видны золотые инициалы актрисы, исполняющей роль Жанны – AB (Audrey Bonnet).     

В финале ритуализованное пространство, в котором пребывала Жанна, снова становится школой – полицейские взламывают дверь и находят разгромленный школьный класс, в котором, однако, уже нет никого. Рабочий освободился, экстатически вышел за пределы символического порядка, за пределы модальности das man, на наших глазах пережил экзистенциальное раскрытие подлинности в смерти – и исчез. 

Школа девочек как хронотоп не случайна и подчеркивает общечеловеческий смысл происходящего: школа, которая наряду с тюрьмой, армией и больницей, воплощает дисциплинарные практики современности, становится пространством ритуала перехода. Жанна-девственница образует рифму со школьным классом девочек, утверждая возможность каждого вырваться к аутентичности через опыт границы.

Интересно, что и психоаналитический, и экзистенциалистский план сосуществуют: аутентичность и присущее капитализму отчуждение предстают глубоко цензурированным, вытесненным топосом.

Антонен Арто прорывался к абсолютной свободе через освобождение от автоматизма тела. Финал может быть прочитан в этом ключе десубъективации, возможности для тела стать любым.

Однако, постановка лишена катарсиса – его Кастеллуччи считает иллюзорным изобретением Аристотеля, то, что важно в пределе – этическое и политическое измерение.

Зритель не остается пассивным наблюдателем, совершающееся на сцене действие трансгрессирует шаблоны восприятия, погружает в непосредственное событие, а эстетическое является лишь импульсом дальнейшего интеллектуального усилия. Режиссер буквально заставляет занять этическую и интеллектуальную позицию в мире избытка информационного шума, мира толков. Зритель лишен возможности уклониться от позиции, что делает постановку фактически политическим жестом.

Павел Власов