Две узбекские выставки в Париже
В конце ноября в Париже открылись 2 выставки, посвященные культурному наследию Узбекистана. Первая, посвященная в большей степени археологическим находкам, работает в Лувре до 6 марта. Вторая, в Институте арабского мира, представляет текстиль, ювелирное искусство, ковры рубежа 19 и 20 веков и будет открыта до конца июня. Бежать ли туда срочно, если вы в Париже? Или достаточно просто прочитать этот пост?
Выставка номер один. The Splendours of Uzbekistan’s Oases. Лувр.
Выставка занимает два небольших зала в крыле Ришелье и представляет объекты, датированные периодом от 3 века до нашей эры до 16 века нашей эры. Проект реализован Лувром совместно с Фондом развития культуры и искусства Узбекистана, который курирует дочь Президента Республики Узбекистан Саида Мирзиёева. Одна из основных задач фонда — представление культурных проектов из Узбекистана на мировой арене. Это и Биеннале в Венеции, и Art Dubai, и выставки по всему миру, и книжки, которые как пирожки выпекает фонд в том числе и вместе с издательством Assouline. Получается все это у фонда очень ладно и складно.
Франция давно зачарована востоком. Статистика допандемийного туризма говорит о том, что страна была в тройке по количеству туристов в Узбекистане вместе с Германией и Японией. Год назад, в январе 2022 года, я не без интереса осмотрела более масштабную, но не сопровождавшуюся таким пиаром выставку, посвященную Таджикистану, в парижском Музее Гиме (кстати, один из кураторов проекта в Лувре, Янник Линц, — директор этого музея). То есть сам факт того, что во Франции кому-то интересна Центральная Азия, вас удивлять не должен.
Большая часть экспонатов происходит из музеев Узбекистана. Некоторые вещи были привезены из европейских музеев, что призвано, видимо, дополнительно подчеркнуть большой международный интерес к Узбекистану и его артефактам. Кое-что происходит из коллекции самого Лувра.
Если смотреть со стороны посетителей, выставка построена немного нелогично. Во-первых, помещение тесновато. Во-вторых, один из шедевров, который каким-то чудом привезли из Самарканда — фреска 7 века из так называемого посольского зала Афрасиаба, — находится в Исламском крыле музея, куда еще надо отдельно найти дорогу, выйдя из основных двух залов. Уверена, что не каждый посетитель захочет плутать по музею в поисках второй части экспозиции. Такое расположение навело меня на мысль о том, что фреска останется в Лувре и после закрытия выставки, но найти подтверждения своей догадке мне не удалось.
Во-третьих, экспозицию сопровождает не очень много текста, из-за чего не всегда легко проследить связь между экспонатами. Все теоретические изыскания доступны читающему по-французски дотошному посетителю, не пожалевшему 40 евро на каталог. Я, прямо скажем, была расстроена тем, что его не издали на английском.
О выставке много говорили, я ждала ее несколько лет и была слегка ей разочарована. Мне экспозиция показалась достаточно фрагментарной; для того, чтобы выделить шедевры так, как они того заслуживают, места не нашлось. Выставка, посвященная Таджикистану в Музее Гиме, например, вела посетителя от эпохи к эпохе, рисуя гораздо более целостную картину влияний и культурно-исторических феноменов. Но зато Узбекистан представлен в Лувре.
Конечно, надо помнить о том, что выставка — это лишь верхушка айсберга. Подводную часть мы не видим, а она заключается в долгосрочном и давно начавшемся сотрудничестве специалистов Лувра с узбекскими коллегами — раскопки в Бухарском оазисе ведутся вместе с французами с 2009 года. И в том, что экспонаты, привезенные на выставку, были отреставрированы при помощи французской стороны. И реставрация будет продолжаться и затронет и другие сокровища! Все это может оценить человек, знающий, как неважно, если не убого, пока устроены узбекские музеи и в каких зачастую шокирующих условиях хранятся и выставляются в них экспонаты. Обычного же посетителя, как мне удалось увидеть, гораздо больше завораживают съемки Самарканда с дрона, проецирующиеся на одну из свободных стен.
Для Узбекистана этот проект куда более значим, чем для Франции, это история имиджевая, рекламная, потому и площадка выбрана соответствующая. Выставка в Лувре — это выставка в Лувре, даже если она очень небольшая. Открывали обе выставки Мирзиеёв с Макроном, светскую хронику снимал Герман Ларкин. Узбекские телеграмм-каналы рапортовали о невероятной очереди, выстроившейся в два заветных зала в Лувре через день после открытия, когда там была и я и никакого ажиотажа не обнаружила. Про выставку написали все от «Антиглянца» (правда, там публикация скорее для раздела «юмор») до итальянского Vogue, то есть пиар-работа была сделана масштабная. Мне показалось, что пиар даже масштабнее самой выставки. Но, так или иначе, это фантастический пример той самой soft power.
Фреска из Афрасиаба, 7 век нашей эры. Афрасиаб — это городище к северу от центра Самарканда. Афрасиаб — не старое название Самарканда, это появившееся гораздо позже название собственно руин старого Самарканда, на которых побывать вы сможете до сих пор. Вот, например, я с одной из групп моих гостей на этих самых руинах. В описываемый доисламский период Самарканд был столицей государства, которое принято называть Согдианой. Археологи знают много подробностей о том, как был устроен тот старый Самарканд, и знают, что в центре его стоял дворец правителя, одна из стен которого и была украшена этой фреской. На ней изображена посольская процессия, следующая ко двору: вероятно, речь идет про принцессу иностранного государства, которая впоследствии стала женой правителя, и ее свиту.
Афрасиаб входит в список Всемирного наследия ЮНЕСКО. Путешествие столь значимого артефакта из Узбекистана во Францию, как я понимаю, — из ряда вон выходящее, выдающееся событие. Отдельно могу заметить, что сам музей Афрасиаба, где хранятся найденные на раскопках предметы, довольно скромен и и очередей туристов не знает. Фреска, будучи выставленной в Самарканде, внимания привлекает не очень много. Музей даже входит не во все туристические программы.
Фреска из городища Варахша, Бухарский оазис. Дворец существовал с 5 века нашей эры, история поселения закончилась в 11 веке в связи с нехваткой воды. Фреска сейчас хранится в Ташкенте, в Государственном музее искусств Узбекистана. Изображает, по-видимому, правителя, одетого в одежду в индийском стиле, сражающегося, сидя на спине слона, с дикими зверями и драконами. Исследователи видят здесь сильное индийское влияние и трактуют фигуру как символического обожествленного царя, а не конкретного правителя или бога.
Фреска из дворца Балалык-тепе в окрестностях Термеза, в моей любимой Сурхандарье. Дворец, или, вернее сказать замок, имел, судя по расположению в чистом поле, функции оборонительные. Тем не менее, некоторые залы были украшены. Датированная первой половиной 7 века фреска изображает банкетную сцену. Замок сгорел почти что сразу после выполнения росписи, в 8 веке была предпринята неудачная попытка реставрации, после чего помещение было замуровано. Раскопал Балалык-тепе академик Альбаум в середине 20 века. Хранится фреска в Музее археологии Термеза.
Хочу отдельно сказать о своей главной ассоциации с этой фреской. Это, конечно, знаменитая «Гранатовая чайхана» Александра Волкова. Смотрите сами!
Первая фотография — принц в доспехах, 1 век нашей эры, Ташкент, Музей искусств Узбекистана. Ученые считают его представителем степного кочевого народа, основываясь на деталях его облачения. Правая рука — с мечом, левая — с катафрактарными доспехами, говорящими нам одновременно и о греко-римских, и об иранских влияниях эпохи.
Вторая фотография — фрагмент настенной росписи из Акшахан-калы, крепости на территории современной Каракалпакии. Ученые полагают, что именно Акшахан-кала была первой столицей территории, известной как Древний Хорезм. При раскопках было обнаружено 45 погрудных портретов правителей Древнего Хорезма, это один из них. Первый век нашей эры. Хранится в Нукусском музее.
Две статуи Бодхиссатвы, одного из воплощений Будды. Дальверзин-тепе, окрестности Термеза, 2-3 век до нашей эры. Ташкент, Академия наук Республики Узбекистан. В Музее археологии в Термезе, кстати, собрана отличная коллекция. Более того, эти места до сих пор считаются знаковыми для многих буддистов.
Заметили, как зрителю дают понять о широте и размахе влияний, которые испытывала на себе территория, которую мы сейчас называем Узбекистаном?
Фрагмент надгробного камня в форме михраба. Самарканд, 14 век. Коллекция Лувра. Куфийская каллиграфия, резьба по алебастру.
Большая панель с цветочными медальонами, Самарканд (Афрасиаб). Резьба по ганчу. 780-825 года нашей эры. Самаркандский музей-заповедник.
В самом верху на первой фотографии — ляган с надписью «Отречение от желания — самое благородное богатство». Афрасиаб, 10 век. Этот тип керамики был обнаружен как в Самарканде, так и в Иране и Индии, что демонстрирует широкое его распространение. Коллекция Самаркандского музея-заповедника. Вторая тарелка, поменьше — из городища Пайкенд, Бухарский оазис. 11 век, коллекция Бухарского музея-заповедника.
Кувшин из стекла, 11-12 век, Ташкентский оазис, коллекция Музея искусств в Ташкенте и бутылка из стекла (в том числе на второй фотографии), Пайкенд, 10-12 век, коллекция Бухарского музея-заповедника. Медный кувшин, 8-9 век, Самарканд, коллекция Самаркандского музея-заповедника. Стеклянные изделия лично меня просто заворожили!
Керамика Афрасиаба, 11 век. Самаркандский музей-заповедник. Для современных мастеров Самарканда она остается одним из главных источников вдохновения.
Терракотовый оссуарий из Хирман-тепе, территория современного Каракалпакстана. 7-8 век, коллекция Академии наук.
Камень c христианским крестом и надписями, Ургут (Самаркандская область), 8-13 век. Ташкент, Музей истории искусств Узбекистана.
Ну и напоследок — 2 фантастических объекта. Первая фотография — фрагмент обугленных деревянных ворот с изображением бактрийской богини Наны и ее почитателей. Кафыр-кала, окрестности Самарканда, 6 век. Коллекция Национального архелогического центра.
Вторая фотография — резные деревянные двери самаркандского мавзолея Гур-Эмир, 15 век. Аналогичные есть в коллекции Эрмитажа. Эти хранятся в Самарканде в Музее искусств.
Это, безусловно, не все, что показывают на выставке. Пока я писала этот материал, я еще раз пожалела, что каталог не издан на английском…
Выставка номер два. Sur les routes de Samarcande. Merveilles de soie et d’or. Институт арабского мира.
Эта выставка куда большее и веселее, чем первая, но локация у нее гораздо менее престижная. Честно говоря, в Институте арабского мира я побывала вообще в первый раз за десятилетие своего знакомства с Парижем. Было бы очень круто видеть все эти халаты, вышивки и ковры, например, в куда более популярном у широкой аудитории Музее декоративного искусства, что в шаге от Лувра, где обычно делают выставки-блокбастеры. Но у устроителей, видимо, была другая логика… Я была на выставке через день после открытия, особого ажиотажа не было.
Идея выставки — впервые показать парижской публике шедевры декоративно-прикладного искусства Узбекистана рубежа 19 и 20 веков. Среди них мужская и женская одежда, обувь и аксессуары, ювелирные изделия, конская упряжь, вышивки, ковры и почему-то очень скромная коллекция узбекской живописи 20 века. Экспонаты все происходят из коллекций узбекских музеев. Куратор выставки — Яффа Ассулин, в сотрудничестве с которой Фонд развития искусства и культуры Узбекистана выпустил в издательстве Assouline несколько книг об Узбекистане, его декоративно-прикладном искусстве и коллекции музея в Нукусе. Книги эти — прекрасные образчики coffeе table books, в которых много красивых картинок и мало текста.
Выставка понравилась мне своим простором (та, что в Лувре, откровенно тесновата), прекрасной подсветкой, позволяющей разглядеть мельчайшие детали отделки. Я была рада увидеть некоторые из моих любимых вещей, которые я знаю по экспозициям музеев в самом Узбекистане, и открыть для себя то, чего я никогда не видела. Я еще раз подумала о том, что страна, конечно, заслуживает большого и современного музея, в котором не только собраны, но и хорошо представлены шедевры узбекской культуры. Вроде бы замшелый Музей истории искусств Узбекистана в Ташкенте будет обновлен аж при участии самого Тадао Андо, но первая новость об этом появилась еще три года назад, а деталей общественности никаких до сих по не доступно.
Но есть вещи, которые мне не понравились. Во-первых, очевидным упущением является отсутствие рассказа о том, что почти все эти ремесла по-прежнему живы. Устроители выставки не хуже меня знают, кто из мастеров возрождает и поддерживает национальное достояние. Мне кажется, что французской публике было бы небезынтересно увидеть изделия современных ткачей, вышивальщиков и ювелиров и узнать о том, что традиция, несмотря на турбулентный 20 век, не прервалась, тем более что правительство страны так гордится своими усилиями по поддержанию мастеров.
Во-вторых, смехотворно вторичное, чуть ли не декоративное место отведено живописи, среди которой есть шедевры Волкова и Исупова. И при этом они замиксованы с очень посредственными вещами. Но даже то, что сложно признать шедевром мирового уровня вроде триптиха Чингиза Ахмарова с изображением национальных танцев и костюмов, можно было бы повесить не в пространстве без света, напоминающем чулан. Мне даже снять его нормально не удалось!
Другими словами, мне показалось, что и веса, и смысла выставке можно было придать куда больше. Не говоря уже о том, что французам, бесконечно поддерживающим традицию ремесел и ателье, специализирующихся на ручной работе, было бы интересно сравнить то, что делают или делали в Узбекистане с тем родным и национальным, чем они сами гордятся. Но это тема для отдельной экспозиции.
Выполненные в технике золотого шитья мужские чапаны. Государственный музей истории Тимуридов, Ташкент. Рубеж 19 и 20 веков.
Чапан в технике золотого шитья, принадлежавший эмиру Сеиду Алим-хану. Бухара, 19 век. Коллекция Бухарского музея заповедника.
Еще один халат того же эмира. Конец 19 века, Бухара. Коллекция Бухарского музея-заповедника. Золотая вышивка — традиционное ремесло именно для Бухары, оно живо до сих пор. И если сейчас заказать себе золотой халат может кто угодно, то раньше носить его мог или эмир, или тот, кому эмир его подарил. За самодеятельность в плане ношения золотошвейных чапанов полагалось наказание.
Вещь, которой я никогда прежде не видела — халат-талисман. Он выполнен из тонкого индийского хлопка, слегка обработанного воском, и украшен сурами из Корана. Начало 20 века, коллекция Хивинского музея-заповедника.
Конская упряжь. Бухара, конец 19 века. Серебро, шелк, бархат. Коллекция Бухарского музея-заповедника. Седло деревянное, украшено росписью и лаком. Ташкент, Государственный музей искусств Узбекистана.
Женские наряды. Конец 19 века, Бухара. Здесь и шелк, и бархат (бахмаль), и вышивка. Коллекции Бухарского и Самаркандского музеев.
Сюзане, 1885-1887 год. Самарканд. Коллекция Самаркандского музея. Вышивка от региона к региону разнится, варьируются и узоры, и цвета, и швы, что устроители выставки достаточно хорошо продемонстрировали.
А это уже Бухарский регион, Шафиркан. Конец 19 века, коллекция Бухарского музея-заповедника. Вы только посмотрите на эти объемные розетки! Невероятная работа.
На первом плане — традиционный для Нураты, это центр страны, стиль. Коллекция Самаркандского музея-заповедника, конец 19 века. Это самый популярный стиль вышивки сейчас, хотя, конечно, такое качество найти очень и очень непросто.
Одно из моих любимых сюзане с малинками, как я его называю, из коллекции Самаркандского музея. Бухара, конец 19 века.
Тут я просто потеряла дар речи. Коллекция Самаркандского музея, но я вижу эту красоту впервые. Произведение современного искусства, балансирующее на грани фигуративной и абстрактной живописи. Это валяная шерсть, ковер из Джизака, вторая половина 20 века. Валяние — самый старый способ обработки шерсти, которым активно пользовались кочевники.
Первая фотография — церемониальное каракалпакское платье. Вторая фотография — фрагмент вышивки традиционного каракалпакского платья кок-койлек. Оба — из коллекции Нукусского музея, рубеж 19 и 20 веков.
Александр Волков. Арба. 1924 год, Нукусский музей.
Алексей Исупов. Восточное кафе. 1921 год. Нукусский музей.
Осмотрев все эти восхитительные вещи, я еще раз вспомнила затхлые, пыльные, по-видимому недофинансированные, испытывающие бесконечный дефицит кадров музеи Узбекистана и их нескончаемые проблемы. И еще раз подумала о том, что надеюсь дожить до того светлого момента, когда сокровища Узбекистана можно будет увидеть в современном и прекрасно организованном музее — музеях! — внутри страны.
На прошлой неделе стало известно о подписании соглашения с галереей Уфицци: во Флоренции в 2024 году покажут шедевры из собрания музея Савицкого в Нукусе.